Когда в августе этого года первым заместителем председателя украинской делегации в Трехсторонней контактной группе по Донбассу вводили первого премьер-министра Украины (в 1991—1992 годах) Витольда Фокина, он предупредил сразу: «Я не мальчик, чтобы заниматься, чем кто скажет». И сразу после назначения предложил ряд шагов, которые явно выходили за пределы общей колеи украинских правительственных решений по украинской проблематике.
Практически сразу он предложил свое видение шагов по преодолению восточноукраинского кризиса:
особый статус для отдельных районов на востоке Украины, а лучше — всего Донбасса;
выборы местных органов власти на подконтрольных Украине территориях, в настоящий момент отмененные украинским ЦИКом;
всеобщая амнистия, «чтобы прекратить войну и уберечь жизнь бойцов и командиров»;
желательность прямых переговоров Киева с руководством Л/ДНР.
После этого первый украинский премьер позволил себе обнародовать тезисы, которые национал-радикалами рассматриваются как «государственная измена». Прежде всего он позволил себе назвать жителей Донбасса, составляющих подавляющее большинство личного состава двух «армейских корпусов Д/ДНР», не «оккупантами», как принято на Украине, а «повстанцами». Какой плохой Фокин!
Но это по форме. А по содержанию Фокин предложил две программы для восстановления экономики Луганщины и Донетчины, а также проект политического урегулирования. Восстановление экономики он видит посредством идущих еще из римского права «суперфиций», то есть «предоставления юридического права под юрисдикцию мощных ведущих государств мира отдавать землю, предварительно ознакомившись с программой. То есть правительство не выпускает контроля над использованием этой земли, но рассматривает предложения» и в случае приемлемой оферты (не какое-нибудь казино, а реальное производство) предоставляет землю под застройку собственностью инвестора. В таком случае земля «не теряет своей державности, но отдается в руки человека, который имеет право передавать эту землю по наследству».
Источник: